Противостояние в Сирии: существует ли в нем украинский интерес?

Гражданская война в Сирии, очень жестокая и кровавая, которая длится уже 7 лет, безусловно, войдет в самые страшные и символические конфликты XXI в. События в этой сравнительно небольшой стране получили международное значение, поскольку здесь столкнулись геополитические интересы многих крупных государств мира. Поэтому нынешняя война станет, очевидно, толчком к глобальному видоизменению геополитической ситуации на всем Ближнем Востоке. Не случайно даже далекая Россия отложила на второй план свою экспансию в Украину и сосредоточилась на сирийских событиях.

На первый взгляд, этот масштабный конфликт с вовлечением в гражданскую войну открыто четырех значимых геополитических игроков Турции, Ирана, США, России, а на втором плане еще и Саудовской Аравии, Ирака, Израиля и ряда арабских государств, которые выступают в роли «финансовых посредников» по моделированию различных воздействий, мало касается Украины и ее национальных интересов. Однако при более внимательном анализе можно наблюдать, что потенциально события в Сирии могут изменить геополитический баланс сил на Ближнем Востоке, а этот макрорегион «тектонически» касается макрорегиона Черноморье, который является непосредственной зоной украинских национальных интересов. Далее мы и попытаемся доказать этот тезис. Но сначала стоит объяснить специфику гражданского конфликта в Сирии как показательно арабского конфликта. Для этого нам нужно будет несколько окунуться в историю и применить теорию нациософии.

«В 1966 году к Сирии к власти пришла Партия арабского социалистического возрождения (БААС) во главе с Хафез аль-Асад, который остался «служить своему народу» на посту президента до 2000 года»

В Сирии сосредоточены все ментальные, цивилизационные, культурные, политические особенности и противоречия, присущие целому арабскому миру. После обретения независимости в 1941 (реально в 1945) правительство и новая элита страны, несмотря на исторические связи с Западом, прежде всего с Францией и Великобританией, включились в геополитические игры с СССР, который, как известно, претендовал тогда на мировую гегемонию. Страна была чрезвычайно бедной и отсталой, нефтяные месторождения еще только разрабатывались, а международная нефтяная торговля еще не была таких темпов и масштабов, чтобы приносить сверхбольшие прибыли. Поэтому ведущим трендом в молодой стране, как и в большинстве других арабских государств, стали соревнования за социальные трансформации, за «социализм», что было определенным абсурдом, ибо социализм идеология рационалистически-атеистическая и его существование в насквозь религиозном мусульманском обществе это «творческое насилие» и «битье головой о стену» одновременно.

К 1966 Сирия переживала перманентные военные перевороты, поскольку, закономерно, демократия и ее законы и процедуры прививались в исламском почве очень плохо, как и в остальных арабских государств, где к власти приходили или шейхи-тираны, или «молодые революционеры», на вроде Муамара Каддафи в Ливии, которые устанавливали свою диктатуру. Преимущественно все они лгали, борющихся за «социализм», чтобы получать от СССР оружие и материально-техническую помощь, а на самом деле строили свои авторитарные режимы, чтобы остаться у власти навсегда. Так в 1966 году. В Сирии твердо к власти пришла путем военного переворота Партия арабского социалистического возрождения (БААС) во главе с Хафез аль-Асад, который остался «служить своему народу» на посту президента до 2000 г., т. К времени своей кончины. После его смерти на «всенародном референдуме» президентом был избран его сын Башар аль-Асад, который правит до сих пор. То есть, как и во всем арабском мире, левая демократия плавно и красиво модифицировалась в Сирии в скрытую монархию нового образца. Все это время руководство Сирии успешно удерживало страну от глубокой и настоящей модернизации, от качественного гражданского и хозяйственного развития, цинично паразитируя на богатствах нефтяных месторождений и выдавая поступления от этого за «успешную модель арабского социализма».

В отличие от некоторых других арабских государств Кувейта, Бахрейна, Объединенных Арабских Эмиратов, Катара, частично Саудовской Аравии, где к власти приходили ответственные национальные элиты на идеологических принципах национализма и консерватизма, которые возвращали нефтяные богатства на эффективное развитие экономик и инфраструктур своих государств в Сирии наряду с моделями общественно-политического развития в Ираке, Йемене, Омане, Египте, Ливии, Тунисе, Алжире, Марокко развилась такая модель управления страной, которая четко делила общество на класс бага их власть имущих и на «остальные». Эта «остальные», разумеется, составляла большинство населения и очень отставала в своем развитии во всех аспектах гражданском, образовательном, имущественном, культурном. Поэтому арабский мир весь период после второй мировой войны оставался миром социальных контрастов, большого окостенения, в котором время от времени вспыхивали пламени фанатизма, религиозной нетерпимости и конфликтов на основе социальной бедности.

Неудивительно, что именно в арабской среде развились такие ужасные явления современности, как исламский терроризм и экстремизм, «побочными продуктами» которых стали и Аль-Каеда, и фундаменталистская «Исламское государство» с ее идеей возродить средневековый арабский халифат как общее государство всех мусульман и параллельно уничтожить на всем ее пространстве всех «неверных», в категорию которых подпадали многие, или, можно сказать, кто угодно. Арабские беженцы (часто среди них большую слой составляли настроены на паразитарный образ жизни «асоциальные элементы»), наводнили Западную Европу, затем Северную Америку, а теперь пытаются «освоить» и Среднюю и Восточную Европу, неся в это пространство ненависть к западным ценностям, развивая в нем мафиозного и террористические структуры.

«Большой проблемой мусульманского мира в целом и арабского частности было отсутствие в нем идеологий и сознания национализма»

Большой проблемой мусульманского мира в целом и арабского частности было отсутствие в нем идеологий и сознания национализма. Исламское мировоззрение построен так, что в нем идея религиозного единства, то есть братства всех мусульман, абсолютно доминирует над идеей этнической солидарности и почти растворяет ее. Поэтому фанатичные исламские боевики так легко идут воевать и умирать в любую часть мира, где живут и борются братья-единоверцы. Национализм в исламских странах существует только в скрыто-задекорированных, часто искаженных, формах, собственно, он может принимать признаков какой политико-культурной идеологии, какими были, например, идеология Джамахирии в Ливии по М. Каддафи (1969-2011 гг.) Или идеология партии БААС в Ираке за Саддама Хусейна (1979-2003 гг.). Через религиозный фактор исламские общества очень медленно и некачественно структурируются в гражданском плане, а потому и медленно развиваются. Преимущественно они структурируются через монаршие иерархии, через родовые и племенные кланы и т. Д. Это непременно ведет к высокому уровню консерватизма и коррупции. Исключением является группа арабских стран бассейна Персидского залива Кувейт, Бахрейн, Катар, ОАЭ в которых тенденции к современного национализма стабилизировались, а огромные богатства от продажи нефти удалось направить на развитие обществ.

Гражданская война в Сирии с 2011 г., Когда против правления династии Асадов восстала демократическая оппозиция под влиянием настроений и идей «Арабской весны», которая прокатилась волной массовых протестов, гражданских противостояний от Туниса через Ливию, Египет и в Йемен, является логическим следствием развития арабских обществ. Режим Б. Асада оказался крепче других диктаторские режимы и в этом сыграли немалую роль его традиционные связи с авторитарной Россией. В то же время и демократическая оппозиция оказалась, хотя и разрозненные, но упорным и хорошо организованной. Это объясняется тем, что почти девятнадцатимиллионных Сирия цивилизационно всегда была исторически развернутой к Западу, поэтому здесь сформировался иной уклад общества, более европеизированный (в стране существует довольно большая христианская община численностью ок. 1 млн. Чел.). Это и является причиной такой жестокости конфликта: гражданско развитое общество не могло терпеть циничную диктатуру управленческого клана. Понятно, что эту демократическую оппозицию сразу поддержали США, Израиль, в меньшей степени Франция и Великобритания.

Ситуация осложнилась тем, что в гражданский конфликт постепенно вмешалась фундаменталистская «Исламское Государство», которая появилась в пространстве разрушенного древнее войной Ираке и которая хотела использовать сирийский конфликт для розпоширення фундаменталистских влияний. Впоследствии в конфликт вмешался соседней Иран, в т. Ч. С помощью ливанской шиитской военной организации Хезболла. Тегеран опасался прежде всего укрепление курдского национального движения, набиравшего силы в Сирии и имел к тому времени большой плацдарм в виде целой автономии в Ираке. Так же повела себя Турция, для которой любое укрепление курдов это мощный вызов, поскольку на территории самой Турции, в ее юго-восточной части, проживает наибольшее количество курдов до 18 млн (точное количество курдов умышленно скрывается официальной властью Турции, потому что их национальная идентичность воспринимается как угроза для национального единства страны).

«Курды это самая безгосударственная нация в мире (общая численность ок. 40 млн)»

Напомним, что курдская проблема это самая геополитическая проблема Ближнего Востока, но скрываемая проблема. Курды это самая безгосударственная нация в мире (общая численность ок. 40 млн). После Турции больше курдов живет в Иране (до 8 млн), в Ираке (6500000), Сирии (свыше 2 млн). Несколько миллионов курдов живет в рассеянии в странах мира от США в Казахстан.

Борьба курдов за свою идентичность и суверенитет насчитывает века. Это давний арийский народ, который, возможно, происходит от государства Митанни, которая имела мидийский-скифские корни (XVII-XIII вв. До н. Э.) И одно время доминировала в Северной Месопотамии и Сирии. Языково народ близок к иранцам. Курды оказали большое влияние на культуру и социальную жизнь Ближнего Востока, но всегда оставались безгосударственного. Курдом был знаменитый Саладин (XII в.) — военачальник и султан арабов, победный воин с крестоносцами. В ХХ в. курды несколько раз провозглашали свою независимость, которую каждый раз теряли: в 1920-1923 гг. была Араратская Курдская Республика на территории Турции, в 1946 они провозгласили свою государственность в Иране и т. д. Понятно, что четыре государства — Турция, Иран, Ирак и Сирия — постоянно объединяли свои усилия в борьбе с курдами и достигали в этом понимание и успехов. Среди курдов всегда существовала идея создания Большого Курдистана, который бы охватывал земли Восточной Турции (Каппадокии), Западного Заґросу (Ирана), Северной Месопотамии и Восточной Сирии. В 2017 (ее готовили где-то от 2002) мечта о своей государственности у курдов осуществилась: они на референдуме официально проголосовали за независимость Иракского Курдистана (93% «за»). Понятно, что это стало возможным только благодаря вторжению США в Ирак 2003г., Поскольку перед тем курды находились под строгим прессом со стороны довольно шовинистического режима Саддама Хусейна, который вел с ними исключительно жестокие войны и расправы.

Понимая фактор Курдистана и курдов в макрорегионе Ближнего Востока, США обнаружили содействие курдском национальном движении в Ираке, но из-за этого теперь натолкнулись на политический конфликт с Турцией, которая кровно заинтересована в том, чтобы никакие возможности и автономии для курдов не возникали в мире. Это и объясняет, почему Турция в последние годы несколько снизила свой уровень присутствия в НАТО, отказалась от планов вхождения в ЕС, заявила о своих евразийские интеграционные планы и возможную ориентацию на Россию в них.

Таким образом, постепенно курдская проблема усилилась и стала чуть ли не центральной в конфликте в Сирии, потому что все мощные государства вокруг и мировые геостратегические игроки (США и Россия) сосредоточились о ней. Военные потуги режима Б. Асада и демократической оппозиции, которых поддерживают, соответственно, Иран и Россия и США и Израиль, оказались примерно равными, и поэтому вооруженное противостояние так затянулось. Это противостояние обнажило страшную проблему современности: беспредельный цинизм и жестокость диктаторских режимов в арабском мире, которые сформировались на основе описанной нами выше его цивилизационной специфики (типологически сходными были режимы М. Каддафи в Ливии и А.Салеха в Йемене и т. Д.). Это этот цинизм позволял сирийскому режиму применять химическое оружие против собственного народа, совершать массовые бомбардировки городов, привел к смерти более 250 тыс. Человек, превратил древнюю страну на полуруины.

Теперь попробуем смоделировать и проанализировать возможные варианты развития событий в Сирии и вокруг нее в аспекте украинских геополитических интересов. Очевидно, что решение курдской проблемы, то есть некоей прочной формы курдской государственности хотя бы только в пределах Ирака, изменит геостратегическую ситуацию на Ближнем Востоке. И такая тенденция выгодна для Украины по нескольким причинам. Во-первых, возникновение суверенного, прозападного, проамериканского Курдистана (а этот вектор должен быть неизменным, поскольку именно США помогли своим разгромом диктаторского режима Саддама Хусейна высвобождению курдской национальной энергетики) повлечет тенденцию к ослаблению тех автократические-стагнационных процессов, которые традиционно проходят в макрорегионе.

Во-вторых, такое государство автоматически ослабит международные позиции двух гегемонов Передней Азии — Турции и Ирана. Это два ключевых игрока в макрорегионе: обе страны имеют большую численность населения (соответственно, 80 и 76 млн. Чел.), Большие территории, мощные экономики, удачное географическое расположение — большие береговые линии вдоль трех (Турция) и двух (Иран) морей, — удачное расположение на пересечении исторических и современных торговых путей, прочные традиции государственности и культуры, выработаны национальные идеологии. Однако такие надежные и значимые геополитические позиции стимулируют в них постоянные тенденции к империализму и, назовем это так, евразийского консерватизма, превращает эти два государства, как видим, на ситуативных союзников России, имеет давнюю стратегию экспансионизма в Евразии. Зато проблема существования на их южных границах независимого Курдистана существенно поднимала бы гегемонизм Турции и Ирана из-за существования в их границах гигантских курдских этнических анклавов, которые, разумеется, получили дополнительные импульсы при таких условиях. Украина как центральное государство Черноморского пространства геополитически взаимосвязана с двумя государствами как потенциальными геостратегическими партнерами, но как таковые они намного удобнее для нас не в виде одеревеневших автократических режимов, исполненных гегемонистской гордости и агрессивности, а как страны политически и культурно открыты к диалогу и взаимопониманию, к геополитической компромиссности.

В-третьих, появление суверенного Курдистана несколько ослабила бы и уменьшила геополитическое звучание всего сплошного арабского пространства, который тянется от Марокко до Персидского залива и объективно постоянно порождает негативные интенции к автократизму, социальной стагнации, пауперизации, терроризма и экстремизма.

В-четвертых, из-за возможной победу и укрепление демократической оппозиции в Сирии окрепли бы позиции на Ближнем Востоке США и Израиля как национального, прозападной государства. Это несколько предотвращало бы разрастанию тенденций евразийского автократизму и консерватизма как уродливых и, как мы видим на примере Сирии, деструктивных, самозгубних явлений.

«Украинский геополитический интерес в этом макрорегионе — это усиление геополитического звучания Израиля»

Украина входит все глубже в окцидентальну цивилизацию современности, и поэтому она объективно заинтересована в расширении границ влияния окцидентальних вартощив, а это вартощив национальной суверенности, демократичности, законности, свободы и гражданского достоинства человека. Форпостом по отстаиванию этих окцидентальних вартощив на Ближнем Востоке Израиль. Поэтому украинский геополитический интерес в этом макрорегионе — это усиление геополитического звучания Израиля, поскольку усиление в нем геополитического веса его противников непременно ведет к разрастанию специфического политического автократизму в мусульманском мире. Автократические арабские государства, как показала история, становятся удобными инструментами в геостратегической экспансивной игре Москвы как главного и самого опасного имперского игрока на материке Евразия.

Подпишись на нас в Google НовостяхПодпишитесь в Google News

Leave a comment

Your email address will not be published.


*