Языковой вопрос: стоит ли украинцам беспокоиться?

В Украине, по информации Министерства образования и науки, функционирует около 800 общеобразовательных учебных заведений, где ученики получают среднее образование на языках национальных меньшинств. Из этого количества школ – более 600 образовательных учреждений, где обучение ведется исключительно на русском. Обучается в русскоязычных школах около 350 тысяч учеников. А в целом в Украине русский язык как учебную дисциплину в школах, факультативах и кружках изучает более миллиона школьников! И даже в украиноязычном Львове действует 6 школ с русским языком преподавания, в которых обучается 2,5 тыс. учащихся.

Нормально ли, что в Украине, которая уже три года фактически находится в состоянии войны с Российской Федерацией, и дальше упорно продолжают культивировать язык агрессора? Или пришел бы Путин защищать русскоязычное население в Украине, если бы 25 лет мы сами в школах и садах не лелеяли участников и сторонников этого так называемого «русского мира»? Что делать с российскими школами и где должны изучать родной язык участники нацменьшинств? И почему у нас еще до сих пор «языковой вопрос» не сдвинулся с места на законодательном уровне?

Об этом и другом «World News» спросил у политической и общественной деятельницы Ирины Фарион, украинской писательницы и педагога Ларисы Ницой, а также директора Института украинского языка Национальной Академии наук Украины Павла Гриценко.

Если бы 25 лет нашей Независимости не культивировали русский язык в Украине, то едва ли бы могли мы избежать того, что сейчас происходит: войны, смерти, потери части территорий?

Лариса Ницой:

Поймите, русский язык автоматически побуждает людей к восприятию русского мира, русской культуры, русской истории. Это вроде бы незаметно, но человек тянется к своему – к русской песне, к своему кино, и соответственно, русский мир ей ближе.

Вот вам интересный пример: стоит человек у банкомата и получает зарплату. В банкомате нужно выбрать язык: русский или украинский. Возле кнопки нарисовано два флага: украинский и российский. И русскоязычный человек нажимает на российский флаг. Автоматически. Подсознательно. Ему близок именно российский флаг, а не украинский. Почему? Потому что он русскоязычный. Всем русскоязычным в Украине рано или поздно русский мир становится близким.

Да, у нас есть общий враг и часть русскоязычных украинцев вместе с украиноязычными не хотят впустить его на свою территорию. Но на этом все: дальше наше видение кардинально отличается. А что им близко? Мировоззрение, позиции, культура, история той страны, на языке которой он разговаривает. Соответственно, если эта страна бросит клич, то у нее сработает генетический код – ей будет близка та, другая, страна. Как вот отеческое, родственное.

Если бы у нас в стране не было того генетически-российского, то Путину не было бы на кого опереться. Ему не было бы куда идти. И мы бы не имели ничего того, что имеем сейчас.

Это все нужно менять, ломать. Немедленно!

Ирина Фарион:

Конечно, да. Кто такие русскоязычные люди? Это – лучшие трофеи Путина. Это – свидетельство поражения Украины перед Россией. Это – свидетельство торжества Российской империи. Это – символ колонии, что называется Малороссия, но претендует на название Украина. Это – постоянная угроза потери Украинского государства. То есть, чем больше русского языка в Украине, то меньше украинского государства.

Мы живем в стране сплошных парадоксов: 25 лет на своей территории собственноручно воспитываем сепаратистов. Что тут говорить, мы и сейчас продолжаем это делать. Во время войны! Нас война не научила: 9 тысяч убитых имеем в стране! Убитых прежде всего этим языком, этой культурой, этой литературой. Кто еще этого не понимает, то пусть читает великого писателя напівукраїнця-напівросіянина Николая Хвылевого. Он, «напівмоскаль», хорошо понимал гибельность русского языка и культуры. Поэтому перефразировал лозунг с Грибоедова «Прочь от Москвы».

Знаете, когда Наполен пошел на Россию войной, то российское дворянство моментально «отправило прочь» французский язык. И Россия сразу стала самодостаточной имперской державой. Все начинается с языка и все языком заканчивается. Язык – первый и последний бастион защиты государства. А нам свой язык надо защищать!

А чем мы занимаемся? Культивируем, терпит, ищем компромисса с москалями? Учим русский язык в школах, садах? С детства выращиваем сепаратистов? Может, нам таблетки какие-то пить надо?

Нам нужно защищать украинский язык. Но как нам одновременно послать «вон» русский, если в Украине сотни школ, где ученики учатся именно на русском и языках других нацменьшинств?

Ирина Фарион:

Если вы хотите защитить украинский язык в государстве – возьмите польский закон о утверждения польского языка. Внесите туда единственную поправку: вместо польский язык – напишите украинская. Все! Больше ничего не надо!

Можно ли себе представить, что в Польше человек получит нормальную работу, не зная языка? Это невозможно себе представить… Или, скажем, есть там хоть одна школа с украинским языком преподавания? И грозит ли сегодня украинский язык развития Польши? И задаю риторический вопрос: грозит ли украинцам Россия? А Россия – это прежде всего тип культуры, а культура «одевается» исключительно в язык… То почему в Польше нет украинских школ, а у нас действуют российские?

Знаете, когда в 19 веке надо было сформировать национальную польскую сознание, то было сказано, что из рук польской женщины нужно забрать французский роман. И в руки польской женщины – дать польский роман. Так родился Генрик Сенкевич со своим «Огнем и мечом». И так родилась фраза «єстем полякем» на каждом шагу. То именно чехи. Если чужак в Чехии пытается интегрироваться в их общество, то у него пристраивают человека с педагогическим образованием, которая следит за изучением чешского языка. А в Польше вообще существует комиссия из 30-ти профессоров, которые проверяют право жить для чужого слова в их языке. Если польский язык имеет значение, то это слово нужно выбросить.

Я веду к тому, что государства восточной и западной Европы давно решили свои языковые вопросы исключительно в агрессивный способ. А мы культивируем русификацию на фоне войны и школы с языком агрессора.

Даже здесь, во Львове, где есть 6 русскоязычных школ, мы формируем собственным бюджетом сепаратистов. Вы можете представить себе в какой-то стране мира, которая находится с Россией в состоянии войны, что в середине этой страны готовят защитников врага? Именно так, защитников врага: потому, что границы российской империи это – границы «русского языка». Это сказала жена Путина, хотя и повторила высказывание Богдана Хмельницкого.

Словом, по моему глубокому убеждению, нужно перевести все русские школы в ранг воскресных. То есть хотите иметь воскресные школы, как украинцы должны были в 19 веке у себя дома, пожалуйста – мы вам создадим условия и обеспечим, но деньги ищите сами. Не из государственного бюджета.

Лариса Ницой:

Украинцы должны беречь, культивировать, распространять свой родной язык, которая имеет давние традиции, славную историю, славных авторов. И в этом мы не должны ничего придумывать. Мы должны идти путем европейских народов, как немцы в Германии, как чехи в Чехии, как французы во Франции, как, в конце концов, страны Балтии.

Теперь относительно школ: образование в школах, профессиональных учреждениях и ВУЗАХ должна быть исключительно украинской. И никакой русской! Об этом надо забыть!

Имеют ли право национальные меньшинства, а русские таковыми и являются, учиться на своем языке? Имеют право. В Конституции это не запрещено. В 53-й статье Конституции сказано: «государство гарантирует национальным меньшинствам изучения ими украинского языка. Но там ничего не сказано о том, что государство обязано финансировать меньшинствам такое обучение. Ну нет такого в Конституции.

Второе – в Конституции ничего нет и о том, что языки национальных меньшинств должны обучаться в садах, в начальных классах, в средней школе, в профессиональных училищах, вузах. Это все мы слепили своими ручками в дополнительных законах. Это надо отменить и никакого нарушения Конституции в этом не будет. Вот вам и ответ на вопрос о том, как быть с теми школами. Русские и другие нацменьшинства могут изучать свой язык на дополнительных занятиях, в культурных обществах, даже в школах – но за свой счет.

Немного деталей: а как, собственно, решили вопрос языка нацменьшинств и обучение в школах представителей таких общин европейские государства, в частности, наши ближайшие страны-соседи?

Лариса Ницой:

Начнем с того, что нигде в мире языках меньшинств не учат. Очень мало в мире стран, это как правило постсоветские государства, где язык меньшинств лишь частично используют во время учебного процесса. Например, в странах Балтии такой принцип обучения: в начальных школах присутствует язык меньшинств, в средних классах предметов, которые преподают на языке меньшинств, становится меньше, автоматически увеличиваются уроки на государственном языке, уже в старших классах – предметы исключительно на государственном языке. В вузах и технических заведениях – исключительно государственный язык. То есть принцип такой: постепенное уменьшение языка меньшинства с переходом к государственной.

В Польше есть пять школ, где лишь несколько предметов изучают на украинском языке. Все остальное – на польском. В Германии очень большая турецькомовна меньшинство: более 3 миллиона человек. Но в тех школах, где учатся такие дети, на переменах за ними закреплены учителя, которые ходят и говорят: на немецком, пожалуйста, на немецком. То есть даже на переменах в школе им не дают общаться своим языком. И ни у кого это не вызывает никакого сопротивления. Такие дети, в основном, могут изучать родной язык в воскресных школах.

Что же мы имеем в Украине? А в Украине мы имеем школы для национальных меньшинств, где украинская речь сведена к минимуму. Все такие школы имеют учебный план, где укрмова и укрліт представлена двумя или тремя часами в неделю. Все! Остальные предметы – язык национального меньшинства. Воспитательный процесс также происходит на языке меньшинств. И к чему это приводит? И к тому, что на Закарпатье, например, люди иногда не то что не пользуются государственным языком в быту, а ее почти не понимают.

А такое обучение, к слову, противоречит европейскому законодательству. Какому именно?

Лариса Ницой:

Есть три документа, которыми нас все пугают и которые европейские страны взяли за основу в вопросе меньшинств Европейская Хартия региональных языков или языков меньшинств, Рамочная конвенция о защите национальных меньшинств и Гаагские рекомендации относительно прав национальных меньшинств на образование.

Мы их позаимствовали, но почему-то неправильно трактуем те предложения, которые приняли европейские страны. В них сказано, что европейские меньшинства обязаны интегрироваться в общество через язык большинства, то есть изучить ее. Далее – меньшинства имеют право на изучение своего языка, но это право ни в коем случае не сужает или не освобождает их от знания государственного языка. Следующее – меньшинства изучают свои языки только в рамках суверенитета страны. А у нас суверенитет нарушен именно через язык меньшинств.

И еще интересно: в Гаагских рекомендациях написано: нельзя ребенка из меньшинства сразу погружать в среду государственного языка (потому что ребенку будет некомфортно, когда она совсем ничего не понимает), в то же время, запрещено создавать школы, классы, где государственный язык сведена к минимуму или вовсе не преподается. В европейских документах сказано, что такие школы противоречат законодательству.

Относительно украинского законодательства: все руководствуются языковым законом Колесниченко-Кивалова, до сих пор продолжается обсуждение закона 5670, который многие критикует…

Павел Гриценко:

Так, у нас до сих пор нет приличного українськозорієнтованого законодательства. У нас до сих пор действует закон Кивалова-Колесниченко, который давно нужно было отменить. Соответственно, сегодняшняя ситуация такова, что позволяет функционировать русскоязычным школам.

Кроме того, к большому сожалению, мы часто видим ситуацию, когда сами учителя агитируют родителей отстаивать русскоязычное обучение в школах. Они делают это в угоду своим принципам и своей лени, чтобы не переориентироваться и не переходить в другой языковой код. Им удобнее работать так. И это срабатывает очень часто люди так поступают. В ущерб своим детям.

Кроме того, ситуацию подогревают политиканы. И Верховная Рада – это сплошное раздражение, когда умышленно депутаты выступают на русском языке. Они подстрекают людей. А люди, несмотря на то, что их знакомые воюют в АТО и тысячи погибли, отстаивая Украину, говорят: «нам на русском лучше». Это нонсенс.

Так что в первую очередь эту ситуацию нужно менять коренным образом на законодательном уровне. А затем, шаг за шагом, решать ситуацию с функционированием русскоязычных школ. Это процесс не одного года. Нам надо набраться терпения.

По закону 5670, то он решает много вопросов и в то же время многие игнорирует. Он ограничивает российскую во многих коммуникативных сферах, что автоматически означает, что так или иначе человек должен переходить на украинский. В свою очередь, это со временем приведет к тому, что постепенно родители все чаще будут выбирать для своих детей украинский язык обучения.

Поэтому закон 5670 нужно принимать в таком виде, как он есть, ибо иначе он не пройдет.

Лариса Ницой:

И правильно критикуют! Объясняю почему: в нашей Конституции сказано, что Украина обеспечивает своим гражданам знания украинского языка. Итак, Украина делает для того все и тратит деньги на функционирование школ на украинском языке. В статье 53, где говорится о языках меньшинств, слова «обеспечивает» нет. Есть слово – «гарантирует»… Что же означает «гарантирует»? Это значит, что она позволяет свободное развитие, что она не будет вставлять палки в колеса, не будет им запрещать. Вот что значит «гарантирует».

Что же происходит у нас? Пишутся новые законы о языке. Об образовании. И вот в этих законах, где говорится о языках нацменьшинств, речь идет не о «гарантирует», а о «обеспечивает». Переставили слова. А это означает, что государство уже платит за такое обучение, что на это идет часть бюджета: надо же подготовить массу учителей со знанием этих языков. Надо выдать массу учебников и пособий. То есть государство должно профинансировать огромный массив работы. А в законе изменено лишь одно слово – «обеспечивает» на «гарантирует». Вот вам вес слова.

Поэтому мы должны выписывать наши законы так, чтобы соблюдался защиту государственного языка. Как вот в Польше. Я прочитала закон о польский язык. В этом законе о языках меньшинств говорится один раз – в начале, в преамбуле. В нашем законе о государственном языке 5670 о языке нацменьшинств упоминается 17 раз. То это закон о государственном языке или о совместных языка?

На самом деле, этот закон вводит язык национальных меньшинств в дошкольные и школьные учреждения. И если этот парламент его проголосует, то мы и дальше будем иметь сотни школ с языком агрессора и других нацменьшинств.

Ирина Фарион:

И закон 5670, которым вроде бы хотят заменить закон Кивалова-Колесниченко, является синонимом к нему. Еще и во всех смыслах этого слова. Почему? Потому что в трети его статей предусматривается параллельное употребление наряду с украинским языком, внимание, «другой» речи. Если у Кивалова-Колесниченко говорится о региональном языке, то в этом законе заложено скрытое понятие «иная речь». Все же понимают, что другой язык – это язык русский.

Далее: в шести статьях говорится о том, что наряду с украинским языком используют язык национального меньшинства. У нас крупнейшая национальная меньшинство? Русское меньшинство… Итак, закон 5670 через скрытую название о государственной украинский язык на самом деле повторно пытается навязать Украине закон Кивалова-Колесниченко.

В обществе уже выработалась мысль категорического неприятия закона Кивалова-Колесниченко благодаря усилиям свободовцев в Конституционном суде. И чтобы этот наш успех принизить или нивелировать, надо было украсть у нас языковой закон 5669 и под пудрой общественных организаций подать свой закон 5670.

Для чего это делается? Для того, чтобы сохранить абсолютно те же колониально-зависимые языковые отношения в Украине, которые обеспечивал закон Кивалова-Колесниченко. Разница лишь в том, что раньше это делали представители Партии регионов, а теперь это делают «волшебные» львовяне – депутаты Ирина Подоляк, Оксана Юринец, Олег Березюк, а также председатель ВР Андрей Парубий. В руках Парубия, кстати, не самые большие полномочия. Но в этом случае он и не думает ими пользоваться.

Почему они это делают? Потому что это их мировоззрение, потому что это заказ власти… Ведь закон 5670 можно назвать законом Порошенко-Медведчука. Кроме того, эти люди делают это, потому что не умеют быть свободными. На подсознательном уровне они понимают, что когда украинскому языку дать зеленый свет, то реально изменится страна. А им не нужно ее менять.

Как действовать людям? Ведь таки не выглядит на то, что наши парламентарии этот вопрос сдвинут быстро и, главное, в правильном направлении?

Лариса Ницой:

Прежде всего нам нужно не молчать. Мы молчим, а власть думает, что нам безразлично. Это единственный способ: всюду об этом говорить, всюду об этом писать, требовать. То есть занимать активную позицию. Нас подводит наша пассивная позиция. Надо идти на митинги, на демонстрации. Даже сидеть в своем дворе и с соседкой активно говорить и побудить ее к действиям. Ну не только же нам в фейсбуке «лайки» ставить. Надо активно выйти и заявить о своей позиции. Иначе никак.

Ирина Фарион:

25 лет мы с ними веселимся, 25 лет мы книжечки для них пишем в раскрасках. Все, закончилось это! Закончилось!

И не надо нам ничего выдумывать. Надо просто давить на них на каждом шагу. Создавать безумный дискомфорт. Чтобы они рот боялись открыть. У нас война! С кем мы собираемся нянчиться! Метод только один, который озвучил в свое время еще великий Гринченко, автор нашего словаря: «Если вы хотите чего-то достичь, демонстрируйте силу: интеллектуальную, духовную, нравственную, силу оружия, силу своей культуры».

Подпишись на нас в Google НовостяхПодпишитесь в Google News

Leave a comment

Your email address will not be published.


*